Неточные совпадения
Открыв глаза, Самгин видел сквозь туман, что
к тумбе прислонился, прячась, как зверушка, серый ботик Любаши, а опираясь спиной о тумбу, сидит, держась за
живот руками, прижимая
к нему шапку, двигая черной валяной
ногой, коротенький человек, в мохнатом пальто; лицо у него тряслось, вертелось кругами, он четко и грустно говорил...
Пела она, размахивая пенсне на черном шнурке, точно пращой, и пела так, чтоб слушатели поняли: аккомпаниатор мешает ей. Татьяна, за спиной Самгина, вставляла в песню недобрые словечки, у нее, должно быть, был неистощимый запас таких словечек, и она разбрасывала их не жалея. В буфет вошли Лютов и Никодим Иванович, Лютов шагал, ступая на пальцы
ног, сафьяновые сапоги его мягко скрипели, саблю он держал обеими руками, за эфес и за конец, поперек
живота; писатель, прижимаясь плечом
к нему, ворчал...
Во сне Варвара была детски беспомощна, свертывалась в маленький комок, поджав
ноги к животу, спрятав руки под голову или под бок себе.
— Пращев исповедовался, причастился, сделал все распоряжения, а утром
к его
ногам бросилась жена повара, его крепостная, за нею гнался [повар] с ножом в руках. Он вонзил нож не в жену, а в
живот Пращева, от чего тот немедленно скончался.
Солдатик, разинув рот, медленно съехал по воротам на землю, сел и, закрыв лицо рукавом шинели, тоже стал что-то шарить на
животе у себя. Николай пнул его
ногой и пошел
к баррикаде; из-за нее, навстречу ему, выскакивали люди, впереди мчался Лаврушка и кричал...
— Что ты — спал? — хрипло спросил Дронов, задыхаясь, кашляя; уродливо толстый, с выпученным
животом, он, расстегивая пальто, опустив
к ногам своим тяжелый пакет, начал вытаскивать из карманов какие-то свертки, совать их в руки Самгина. — Пища, — объяснил он, вешая пальто. — Мне эта твоя толстая дурында сказала, что у тебя ни зерна нет.
— Ну, так что? — спросил Иноков, не поднимая головы. — Достоевский тоже включен в прогресс и в действительность. Мерзостная штука действительность, — вздохнул он, пытаясь загнуть
ногу к животу, и, наконец, сломал ее. — Отскакивают от нее люди — вы замечаете это? Отлетают в сторону.
— Три раза, канальи, задевали, сначала в
ногу, потом руку вот очень сильно раздробило, наконец, в
животе пуля была;
к тяжелораненым причислен, по первому разряду, и если бы не эта девица Прыхина, знакомая ваша, пожалуй бы, и жив не остался: день и ночь сторожила около меня!.. Дай ей бог царство небесное!.. Всегда буду поминать ее.
Между тем виновник этой суматохи, ни на секунду не прекращая своего визга, с разбегу повалился
животом на каменный пол, быстро перекатился на спину и с сильным ожесточением принялся дрыгать руками и
ногами во все стороны. Взрослые засуетились вокруг него. Старый лакей во фраке прижимал с умоляющим видом обе руки
к накрахмаленной рубашке, тряс своими длинными бакенбардами и говорил жалобно...
Уже Ромашов отчетливо видел его грузную, оплывшую фигуру с крупными поперечными складками кителя под грудью и на жирном
животе, и большое квадратное лицо, обращенное
к солдатам, и щегольской с красными вензелями вальтрап на видной серой лошади, и костяные колечки мартингала, и маленькую
ногу в низком лакированном сапоге.
«А может быть, только ранят, рассуждал сам с собою штабс-капитан, уже сумерками подходя с ротой
к бастиону. Но куда? как? сюда или сюда? — думал он, мысленно указывая на
живот и на грудь. — Вот ежели бы сюда — он думал о верхней части
ноги — да кругом бы обошла — всё-таки должно быть больно. Ну, а как сюда да осколком — кончено!»
Людмила стала коленями ему на
живот и руками прижала его
к полу. Саша отчаянно выбивался. Людмила опять принялась щекотать его. Сашин звонкий хохот смешался с ее хохотом. Хохот заставил ее выпустить Сашу. Она хохоча упала на пол. Саша вскочил на
ноги. Он был красен и раздосадован.
Горбун не ответил. Он был едва видим на лавке у окна, мутный свет падал на его
живот и
ноги. Потом Пётр различил, что Никита, опираясь горбом о стену, сидит, склонив голову, рубаха на нём разорвана от ворота до подола и, мокрая, прилипла
к его переднему горбу, волосы на голове его тоже мокрые, а на скуле — темная звезда и от неё лучами потёки.
Губы её, распухшие от укусов, почти не шевелились, и слова шли как будто не из горла, а из опустившегося
к ногам живота, безобразно вздутого, готового лопнуть. Посиневшее лицо тоже вздулось; она дышала, как уставшая собака, и так же высовывала опухший, изжёванный язык, хватала волосы на голове, тянула их, рвала и всё рычала, выла, убеждая, одолевая кого-то, кто не хотел или не мог уступить ей...
И царь на мгновенье, пока она не становится спиной
к ветру, видит всю ее под одеждой, как нагую, высокую и стройную, в сильном расцвете тринадцати лет; видит ее маленькие, круглые, крепкие груди и возвышения сосцов, от которых материя лучами расходится врозь, и круглый, как чаша, девический
живот, и глубокую линию, которая разделяет ее
ноги снизу доверху и там расходится надвое,
к выпуклым бедрам.
Помню, как во время великопостных всенощных, когда о. Яков приподымался на
ногах и с поднятыми руками восклицал: «Господи, Владыко
живота моего», — я, припадая головою
к полу, ясно видел, что у него, за отсутствием сапог, на
ногах женины чулки и башмаки.
Он подвинулся
к лошади, держа ружьё, как дубину, за конец дула, и, не глядя на меня, заорал на лошадь, спутавшую поводья, начал пинать её
ногой в
живот, а потом взвалился на седло и молча, трусцой поехал прочь.
Генерал садился на лошадь, которую подал ему казак. Пьер подошел
к своему берейтору, державшему лошадей. Спросив, которая посмирнее, Пьер влез на лошадь, схватился за гриву, прижал каблуки вывернутых
ног к животу лошади, и чувствуя, что очки его спадàют и что он не в силах отнять рук от гривы и поводьев, поскакал за генералом, возбуждая улыбки штабных, с кургана смотревших на него.
— Испугалась я, барин, до смерти. Закричала на них: «Что вы, душегубы, делаете?» Ванька на меня только цыкнул, а тот уж хрипеть начинает. Бросилась
к ним, а Ванька, злодей, как ударит меня
ногой по
животу. «Молчи, говорит, а то тебе то же будет!» Пустилась я от них бежать по огородам, сама не знаю, как у Марфушки до постели довалилась… Платок, как бежала, потеряла…